Вот здесь-то и проявилось глобальное превосходство одного из двух кон­курировавших на протяжении долгих десятилетий мировоззрений. Хотя не­оклассика наравне с советской политэкономией и является теорией «нулевого роста», о чем шла речь выше, однако, наличие в ее арсенале эмпирического ин­струмента определения полезности в виде свободного рынка обеспечило ре­шающее преимущество мировой системы капитализма перед мировой систе­мой социализма. Именно свободный рынок позволил капиталистическим стра­нам на практике отбраковывать менее полезные товары и услуги, в то время как социалистические страны, не имея такого практически действующего инстру­мента и не умея оценивать полезность теоретически, работали, что называется, «вслепую», производя все менее и менее качественные, обладающие ограни­ченной полезностью блага. Последнее обстоятельство собственно и послужило главной причиной поражения СССР в его технико-технологическом состязании с США и другими капиталистическими странами.

К сожалению, приходится признать, что после И. Сталина никто из при­шедших ему на смену руководителей СССР и Коммунистической партии Со­ветского Союза лично не занимались развитием теории и практики социалисти­ческого строительства [47]. Такой подход очень скоро превратил марксизм- ленинизм в догму, в то время как условия социалистического строительства и сам капитализм очень быстро трансформировались, менялись. Даже подготовка докладов и отчетов была возложена на близкое окружение из людей, которые смотрели на власть, как на средство удовлетворения своих амбиций и матери­альных притязаний. Разумеется, эти «верные ленинцы» умело воспользовались предоставленным им шансом и исподтишка инициировали ряд реформ (хру­щевскую, косыгинскую, горбачевскую), в результате которых социалистиче­ские предприятия, ориентируемые планами на достижение стоимостных ти­пично рыночных показателей - вал, прибыль, рентабельность и т.п. - стали работать по-капиталистически.